Архитектура как вызов: как строятся настоящие дома будущего

Текст от первого лица. Написан на основании интервью Сергея Черткова, генерального директора студии NORT Назарову Александру (компания Nazarov & Partners), специально для проекта "Дорогой Новосибирск".— Дизайн — это средство социальной сегрегации. В этом главная функция дизайна. Не эргономика, не удобство, не красота, хотя это все, конечно, тоже важные вещи. Но главное —социальная сегрегация. Это знак, который ты посылаешь обществу о том, как ты себя воспринимаешь в его иерархической структуре. С такой же целью мальчики покупают себе автомобили. В этом смысле наш Клубный дом Nautilus —снобистский проект.
У меня вся семья — архитекторы. Наши семейные конфликты заканчиваются и начинаются на уровне архитектуры. Это очень укрепляет семью, товарищи, обратите на это внимание! Архитектор — комплексная, очень универсальная профессия, которая позволяет тебе реализоваться почти в любой сфере жизни.
Новосибирск каждый год выпускает не меньше ста архитекторов и «смежников». Я вот по профессии — архитектор-планировщик городов. По специальности мы занимались урбанизмом, увлекались градостроительной наукой. И когда наука и советское градостроительство внезапно исчезли в 1993 году, я вдруг ощутил, что все мы остались без профессии в привычном для нас виде. Ничего, вместо больших градостроительных проектов мы занялись востребованными интерьерами.

Я предупреждаю своих новых сотрудников: чтобы вас стали узнавать, нужно минимум 30 лет работы. И мне так говорили, когда мне было 22. У нас такая профессия, которая только через 25–30 лет дарует... даже не популярность, не известность… а доверие и авторитет. Это достигается качественной ежедневной, ежегодной работой. Всем кажется, что еще должен быть талант? Безусловно. Но если вы основательно вкалываете, то и этого достаточно.
Строительство дома или серьезный ремонт квартиры —это длительный процесс. Причем с настоящей драматургией, с конфликтами, со столкновениями... И он должен быть интересным, и заказчик, и исполнитель должны нескучно прожить эти годы. Если же мы проживем их в серьезном несовпадении, в конфликте — зачем это все?! Как вы будете жить в доме, который вам сделал нелюбимый или не признанный вами архитектор?! Я всегда с заказчиком работаю как партнер. Я не их нанятый обслуживающий персонал. И они для меня не мешок с деньгами. Каждая стройка —новая задача, которую я хочу решать, мне ее интересно решать. Заказчики в некотором смысле —мой арсенал саморазвития.

Мои дети — приверженцы одного стиля, а у меня другая история. Мы придерживаемся не стиля, а подхода к решению задач. Я, конечно, влияю на заказчиков. А они воздействуют на меня. Это такое погружение в обстоятельства, место, время и идеи конкретных людей. Можно сказать, вместе мы пишем рассказ или даже роман.
Архитектура способна рассказать о своем времени. Эта базовая идея буквально заложена в Nautilus. Мне захотелось рассказать о нашем непростом времени на фасадах этого дома. А идея с масками появилась, когда я со скульптором Юрием Шахаяном познакомился. Маски Шахаяна — очень такое… острое решение. Вообще, весь дом отчасти стеб, но хороший, добрый. Я люблю архитектуру, которая улыбается, в некотором смысле проявляет этакий троллинг.

Архитекторы и девелоперы, безусловно, чувствуют дух времени. Они не могут сделать что-то слишком «заброшенное» вперед. Вернее, им просто этого не дадут сделать. Они все время должны находиться на пике продаж. Если какие-то 5–7–8 лет назад рынку нужны были сбивки ритмов окон, то сейчас — клинкерный кирпич, большие сдвоенные-строенныеэтажи. В общем, Москва влияет на нас.
Поиск решения начинается с ограничений. У тебя есть вот такая граница, вот этот забор, вот этот доступ, вот эта высота, вот это окружение, где находится объект. Такие характеристики отсекают 75, а то и 90% возможных ходов. Они тебе задают вектор. Конечно, в этот момент ты задаешь себе вопрос: «А какого хрена я пойду по этому вектору? Может, я вообще перевертыш сделаю?» Но тут мало решить. Объект как бы вырастает сам из себя, как человеческий организм. Как было с Nautilus? Вначале я отсек все лишнее. Оказалось, в существующие условия не вписывается прямоугольник, да и вообще, никакие традиционные формы. Ограничения меня спровоцировали именно так запроектировать этот особенный дом на 24 квартиры.
Название Nautilus — следствие концепции. Талантливый архитектор Максим Назаров предложил выстроить форму по закону Фибоначчи. И когда мы в разрезе посмотрели на наш проект, оказалось, что это — разрезанная ракушка моллюска. Так появилось название. Оно достаточно глубокое, ведь мы сразу вспоминаем капитана Немо, эту его подводную лодку. От этой темы мы постепенно ушли, но дом все же построили по золотому сечению.

Мои объекты, к сожалению, длятся долго. Квартира, как правило, год. Иногда больше. Коттедж, как правило, от 3 до 5 лет. Это сложный процесс. Проще было много лет назад, когда мы сами придумывали, сами и делали. То есть я был и главным строителем, и управленцем, и девелопером, и маляром, и всем-всем-всем. Мне было легче: я сам придумал, сам сделал, сам изменил, и даже не сказал никому, что изменил.
С Nautilus сложилось, как в давние времена, в нынешней ситуации это уникальный объект. Мне никто не мешал. Может, поэтому он и обладает своими художественными свойствами. В нем много особенного, все больше, чем общепринято. Больше проемы, больше окна, больше лифты, больше парковочные места. Больше воздуха, больше света.

Если вы делаете квартиру сразу с высококачественным ремонтом, она всегда будет ликвидна. Знаете, одна моя заказчица скупала в Новосибирске пентхаусы в центре. Я говорил: «Зачем, с ними столько возни!» А она уверяла: «Хороший пентхаус всегда купят». И точно, они все были проданы. Бывает, вы ставите себе невероятную планку по качеству, а потом выставляете на свой продукт запредельную цену, за которую, кажется, никто его не купит. Но нет. Купят. Оценят ваш эксклюзив и заберут.
Мы находимся в развитии. Представляете, страна, только вышедшая из хрущевок! Да только ленивый не делал себе какие-нибудь полуарки. Это развитие нужно было пройти и массовому потребителю, и архитекторам. Это все дань нашему прошлому. Зажатость архитекторов выплеснулась в 90-е в странное, примитивное, непрофессиональное формотворчество. Я тоже этого не избежал. Это всего-навсего декларация, твоя демонстрация неприемлемости предыдущего периода.
Как можно добиться простыми, примитивными и даже манипуляционными методами мощного эффекта?.. Я часто небольшие квартиры делаю проходными. Я их называю круглыми. Получается бесконечный дом, пространство кажется больше, чем оно есть.

Новосибирск — совсем не серый город. Он глупо-разноцветный. Новосибирск — город с надетыми красными носами. Этакий маскарад. Карнавал, этот кусок праздника, локализован здесь во времени и пространстве. Так же, как абсурдно выглядят елки, подсвеченные в мае, — Новый год давно прошел, а гирлянду убрать забыли. Конечно, карнавал необходим — это мощнейшая социальная функция. И с применением разного рода освещения это легко делается. Только культура цвета — это немного другое… Когда я первый раз был в Париже, меня поразило, что в центре столицы Франции нет ни одной цветной вывески. Даже «Макдоналдсы» не красные. Они создавали этакую гармонию предметного мира. И нашему городу нужна гармония. То серое, что в Новосибирске осталось, этот вот конструктивизм —возможно, лучшее и самое цельное. Парадокс, серые кирпичные пятиэтажки сейчас выглядят лучше, чем построенные в 90-х годах хоромы. Все дело в том, что город стали раскрашивать, исходя из массового представления о цвете.
Как делается цивилизованный город? Вначале инфраструктура, она должна быть избыточна. Потом участки застройки, определенная дисциплина, так называемое «третье измерение красной линии», вертикальное —ты не можешь делать небоскреб в том месте, где у тебя пятиэтажная застройка. Тогда у тебя получается более или менее равномерная среда, и при этом есть свобода формального выражения. Мир наработал столько приемов, уже наделал столько ошибок, что просто следование этим приемам уже продвинуло бы наш город далеко вперед.

Есть Москва, есть Дальний Восток, а посредине между ними Новосибирск, который еще и пересекается перпендикуляром Америка —Юго-Восточная Азия. Новосибирску на роду написано быть мощнейшим хабом, в том числе и при трансконтинентальных перелетах. Я желаю Новосибирску быть городом мира. Здесь неплохое население, очень мощный интеллектуальный потенциал, разношерстная архитектура. Разношерстная — это не так плохо, как кажется.